Вечером он уехал, ласково простившись со всеми, крепко обняв меня.
Я вышел за ворота и видел, как он трясся на телеге, разминавшей колёсами кочки мёрзлой грязи.
Вспоминая эти свинцовые мерзости дикой русской жизни, я минутами спрашиваю себя: да стоит ли говорить об этом?
Бабушка, сидя под окном, быстро плела кружева, весело щёлкали коклюшки, золотым ежом блестела на вешнем солнце подушка, густо усеянная медными булавками.
Бабушка брала у меня деньги, торопливо совала их в карман юбки и похваливала меня, опустив глаза.
Однажды я пришёл к нему после утреннего чая и вижу, что он, сидя на полу, укладывает свои вещи в ящики, тихонько напевая о розе Сарона.