(1) Все последние дни Сотников был словно в прострации. (2) Чувствовал он себя скверно: обессилел без воды и пищи. (3) И он молча, в полузабытьи, сидел среди тесной толпы людей на колючей, сухой траве без особых мыслей в голове и, наверно, потому не сразу понял смысл лихорадочного шепота рядом: «Хоть одного, а прикончу. Все равно…». (4) Сотников осторожно повел в сторону взглядом: тот самый его сосед-лейтенант незаметно для других доставал из-под грязных бинтов на ноге обыкновенный перочинный ножик, и в глазах его таилась такая решимость, что Сотников подумал: такого не удержишь. (5) Двое конвоиров, сойдясь вместе, прикуривали от зажигалки, один на коне чуть поодаль бдительно осматривал колонну. (6) Они еще посидели на солнце, может, минут пятнадцать, пока с холма не послышалась какая-то команда, и немцы начали поднимать колонну. (7) Сотников уже знал, на что решился сосед, который сразу же начал забирать из колонны в сторону, поближе к конвоиру. (8) Конвоир этот был сильный, приземистый немец, как и все, с автоматом на груди, в тесном, пропотевшем под мышками кителе; из-под мокроватой с краев суконной пилотки выбивался совсем не арийский — черный, почти смоляной чуб. (9) Немец торопливо докурил сигарету, сплюнул сквозь зубы и, по-видимому намереваясь подогнать какого-то пленного, нетерпеливо ступил два шага к колонне. (10) В то же мгновение лейтенант, словно коршун, бросился на него сзади и по самый черенок вонзил нож в его загорелую шею. (11) Коротко крякнув, немец осел наземь, кто-то поодаль крикнул: «Полундра » — и неКак узнать сколько человек, будто их пружиной метнуло из колонны, бросились в поле. (12) Сотников тоже рванулся прочь. (13) Замешательство немцев длилось секунд пять, не больше, тотчас же в нескольких местах ударили очереди — первые пули прошли над его головой. (14) Но он бежал. (15) Кажется, никогда в жизни он не мчался с такой бешеной прытью, и в неКак узнать сколько широких прыжков взбежал на бугор с сосенками. ((1) Все последние дни Сотников был словно в прострации. (2) Чувствовал он себя скверно: обессилел без воды и пищи. (3) И он молча, в полузабытьи, сидел среди тесной толпы людей на колючей, сухой траве без особых мыслей в голове и, наверно, потому не сразу понял смысл лихорадочного шепота рядом: «Хоть одного, а прикончу. Все равно…». (4) Сотников осторожно повел в сторону взглядом: тот самый его сосед-лейтенант незаметно для других доставал из-под грязных бинтов на ноге обыкновенный перочинный ножик, и в глазах его таилась такая решимость, что Сотников подумал: такого не удержишь. (5) Двое конвоиров, сойдясь вместе, прикуривали от зажигалки, один на коне чуть поодаль бдительно осматривал колонну. (6) Они еще посидели на солнце, может, минут пятнадцать, пока с холма не послышалась какая-то команда, и немцы начали поднимать колонну. (7) Сотников уже знал, на что решился сосед, который сразу же начал забирать из колонны в сторону, поближе к конвоиру. (8) Конвоир этот был сильный, приземистый немец, как и все, с автоматом на груди, в тесном, пропотевшем под мышками кителе; из-под мокроватой с краев суконной пилотки выбивался совсем не арийский — черный, почти смоляной чуб. (9) Немец торопливо докурил сигарету, сплюнул сквозь зубы и, по-видимому намереваясь подогнать какого-то пленного, нетерпеливо ступил два шага к колонне. (10) В то же мгновение лейтенант, словно коршун, бросился на него сзади и по самый черенок вонзил нож в его загорелую шею. (11) Коротко крякнув, немец осел наземь, кто-то поодаль крикнул: «Полундра » — и неКак узнать сколько человек, будто их пружиной метнуло из колонны, бросились в поле. (12) Сотников тоже рванулся прочь. (13) Замешательство немцев длилось секунд пять, не больше, тотчас же в нескольких местах ударили очереди — первые пули прошли над его головой. (14) Но он бежал. (15) Кажется, никогда в жизни он не мчался с такой бешеной прытью, и в неКак узнать сколько широких прыжков взбежал на бугор с сосенками. ОБЪЯСНИТЕ ЗАПЯТЫЕ